оной...

Свободный полёт.… Слыша эти слова, мы чаще всего представляем себе бесшумное парение в воздушных потоках. Но на деле, именно мотор сделал полёт по-настоящему свободным, - позволяя не просто «следовать движению стихии», но кое-где идти наперекор оной. Мотор принёс в летание элемент борьбы и превратил летательные аппараты из ритуальных предметов в инструменты свободной воли человека.

«По большому счёту самолёт состоит из двух основных частей – планера и мотора» - гласит первая формула самолётостроения, которую слышит начинающий авиатор. Она же сразу предупреждает, что половина успеха в полёте зависит от знания законов маленького мира, вращающего винт в обмен на порцию горючей смеси. А уж если мотор далёк от конструктивного совершенства, а летать приходится там, где в случае внезапной поломки пилоту приходится уповать лишь на себя, - что в авиации первой трети двадцатого века было повсеместной реальностью, - тогда от этого зависит и сама жизнь.

Случилось так, что Сент-Экс целых два раза, - сначала в ВВС, а потом в авиакомпании Латекоэра, - начинал лётную карьеру с должности механика. Хотел он того или нет, – но ему дали достаточно времени, чтобы досконально изучить нехитрое устройство тогдашних моторов и главное – достаточно практики, чтобы в буквальном смысле «приручить» эти порою весьма капризные и норовистые создания. Душа юного авиатора истово рвалась в небо, но суровые наставники, - словно назначенные на эту роль самою Судьбой, - не менее упорно взращивали в ней семена любви к технике. Плоды не заставили долго ждать…

В одном из рейсов, маршрут которого проходил над бразильским побережьем, Сент-Эксу пришлось три (!) раза садиться на песчаные пляжи, устраняя поломки в моторе видавшего виды «Breguet - 14», но он привёл машину в пункт назначения, почти не выбившись из расписания. А сколько таких случаев было в пустыне, где платой за техническую неграмотность (а иногда – даже за нерасторопность) были смерть от жажды или пуля мятежного кочевника…

Рассказывают, что Сент-Экс мог найти неисправность мотора, проведя по нему рукой. Шутили так же, что каждую лошадь «обитающую» под капотом, он знал по имени. Определённо, он обладал интуицией, – но это не чудо, а результат знаний и опыта.

Сент-Экс любил технику, но это значит, – принимал её такой как есть, стремясь выявить её достоинства и преодолеть недостатки. Он вкладывал в неё душу – то есть качественно делал то, чего она требовала. Он вообще в своей жизни не разделял мирское и духовное, «земное» и «небесное», и как мог, дарил тепло своего большого сердца всем, кто его окружал, и всему, к чему имел отношение. И железные, - но всё же такие живые, - сердца самолётов просто отвечали взаимностью. Как могли…